ДРЕ́ЙФУСА ДЕ́ЛО , прозвучавший на весь мир процесс Альфреда Дрейфуса (Alfred Dreyfus ; 1859, Мюлуз, Эльзас, - 1935, Париж), еврея, офицера французской армии, привлеченного к суду по ложному обвинению в измене и шпионаже в пользу Германии.
Дрейфус родился в ассимилированной (см. Ассимиляция) семье богатого эльзасского фабриканта, которая поселилась в Париже после франко-прусской войны (1870). После окончания политехнической школы (военное училище) он поступил в армию инженером. В 1889 г. получил чин капитана и в 1892 г. стал служить в Генеральном штабе, где был единственным евреем.
Осенью 1894 г. в руки французской разведки попало препроводительное письмо (бордеро), в котором неизвестный французский офицер сообщал германскому военному атташе в Париже, полковнику фон Шварцкоппену, об отправлении ему секретных военных документов. На основании некоторого сходства почерка, но главным образом из антиеврейской предвзятости руководители разведки, среди которых особенно выделялся майор Анри, заподозрили в измене Дрейфуса. Несмотря на расхождение во мнениях экспертов-графологов относительно авторства уличающего документа, 15 октября 1894 г. Дрейфус был арестован и по распоряжению военного министра, генерала Мерсье, предан военному суду по обвинению в государственной измене.
Дело Дрейфуса разбиралось на закрытых заседаниях, доказательства обвинения не были тщательно проверены. Однако клерикальная и реакционная пресса ежедневно публиковала якобы достоверные сведения о преступлениях единственного офицера-еврея в штабе, распустив даже слух, что он уже давно признал свою вину. Военное министерство оказывало давление на суд и даже передало ему, вопреки принятым в Франции нормам судопроизводства, без ведома обвиняемого и его защитника материалы, якобы доказывающие измену Дрейфуса и не подлежащие оглашению в силу их секретности. 22 декабря 1894 г. суд единогласно признал Дрейфуса виновным в шпионаже и государственной измене и приговорил его к лишению чинов и званий и пожизненной ссылке в Кайенну (Французская Гвиана). 5 января 1895 г. на Марсовом поле в Париже Дрейфус был подвергнут унизительной процедуре разжалования, во время которой он непрерывно восклицал: «Я невиновен!». Толпа, находившаяся под влиянием антисемитской прессы, сопровождала церемонию антисемитскими выкриками. Дрейфус был сослан на Чертов остров, расположенный у северо-восточного побережья Южной Америки. В нарушение закона, его жене не было разрешено последовать за ним.
По просьбе брата осужденного, Матье, писатель Бернар Лазар повел борьбу против приговора. В ноябре 1896 г. он опубликовал памфлет «Правда о деле Дрейфуса» и разослал его членам сената и общественным деятелям. Но еще до этого новый начальник французской разведки, полковник Пикар, ознакомившись с материалами дела, пришел к заключению, что обвинение и суд по делу Дрейфуса были основаны на сомнительных доказательствах. В марте 1896 г. французская разведка перехватила письмо Шварцкоппена майору Эстергази, из которого явствовало, что последний является немецким агентом. Пикар установил, что документ, на основании которого Дрейфус был предан суду, написан Эстергази. Решив не допустить пересмотра дела Дрейфуса, помощник Пикара Анри сфабриковал документ, в котором прямо говорилось об измене «еврея». Пикар был смещен и отправлен служить в Африку, но перед отъездом из Парижа он передал сведения об обнаруженных им фактах друзьям. Через них об этих фактах узнал вице-председатель сената Шерер-Кестнер, который заявил в сенате, что Дрейфус невиновен, и открыто обвинил Эстергази, однако премьер-министр Ф. Ж. Мелин отказался принять его заявление и пытался скрыть факты, чтобы не подорвать авторитет армии. В общественном мнении господствовали антиеврейские настроения. Антисемиты проводили демонстрации с криками «да здравствует армия», «долой жидов». По стране прокатилась волна антисемитских беспорядков. В Алжире они приняли кровавый характер. Представший перед судом Эстергази был объявлен жертвой еврейских происков; 11 января 1898 г. суд единогласно оправдал его. Полковник Пикар был вынужден подать в отставку; он был обвинен в клевете и заключен в тюрьму на двухмесячный срок.
Предвзятость судей и произвол военного ведомства были настолько неприкрытыми, что вызвали возмущение многих здравомыслящих граждан. 13 января 1898 г. в газете Ж. Клемансо «Орор» появилось открытое письмо писателя Э. Золя президенту республики Феликсу Фору под заголовком «Я обвиняю!». Золя обвинял министров, Генеральный штаб, ряд высокопоставленных военных лиц и, наконец, оба военных суда в том, что они сознательно шли на фальсификации, чтобы выгородить изменника Эстергази. Письмо произвело сильное впечатление: в одном Париже было продано двести тысяч экземпляров газеты. Противники Дрейфуса выдвинули против Золя обвинение в оскорблении французской армии и военного суда. В феврале 1898 г. суд присяжных признал Золя виновным в клевете и приговорил его к году тюрьмы и штрафу в три тысячи франков. После кассации приговора Золя снова был признан виновным и вынужден эмигрировать в Англию. Между тем нападки антисемитской прессы не ослабевали. Офицеры Генерального штаба угрожали подать в отставку, если Дрейфус будет оправдан; усилились антиеврейские беспорядки. Вместе с тем, справедливость приговора по делу Дрейфуса уже не казалась столь неоспоримой. Дело Дрейфуса стало важнейшим событием общественно-политической жизни страны, вызвавшим яростные споры не только во Франции, но и далеко за ее пределами. Партии, общественные круги и даже семьи раскололись на дрейфусаров и антидрейфусаров. Первые образовали «Лигу прав человека»; лидер социалистов Ж. Л. Жорес, Ж. Клемансо и Э. Золя возглавили борьбу за реабилитацию Дрейфуса. Клерикально-реакционные круги создали антисемитскую «Лигу французского отечества». Клерикально-монархические силы в союзе с военщиной угрожали самому существованию Французской республики.
Летом 1898 г. протесты Пикара и других заставили нового военного министра Ж. Г. Кавеньяка назначить пересмотр дела Дрейфуса. Подлоги Анри были обнаружены; 30 августа 1898 г. он был арестован и на следующий день покончил с собой в тюрьме. Эстергази бежал в Лондон, где публично признал, что он был автором письма, за которое осудили Дрейфуса. Общественное мнение стало склоняться в пользу Дрейфуса, и правительство решило потребовать аннулирования приговора и пересмотра дела Дрейфуса в Верховном суде. Это решение вызвало ряд правительственных кризисов, закончившихся сформированием кабинета во главе с П. М. Р. Вальдеком-Руссо, правительство которого распорядилось пересмотреть дело Дрейфуса, что привело к бурным антисемитским демонстрациям. На жизнь защитника Дрейфуса, Лабори, было совершено покушение. На пересмотре дела в Ренне свидетели обвинения (генералы и офицеры армии) придерживались своих прежних показаний о виновности Дрейфуса, хотя Шварцкоппен заявил в печати, что документы он получал через Эстергази, а германское правительство официально подтвердило, что никогда не имело дела с Дрейфусом. Несмотря на это, 9 сентября 1899 г. военный суд большинством голосов вынес обвинительный приговор Дрейфусу, но, ввиду «смягчающих обстоятельств», приговорил его лишь к десяти годам заключения, из которых пять он уже отбыл. Антисемиты и реакционеры торжествовали, видя в приговоре санкцию их антиеврейских инсинуаций. Те дрейфусары, для которых дело Дрейфуса носило политический характер, настаивали на подаче апелляции, в то время как сам Дрейфус и его семья были заинтересованы лишь в скорейшем освобождении. Дрейфус отказался от апелляции, после чего президент республики Э. Лубе по представлению правительства помиловал его (19 сентября 1899 г.), одновременно дав амнистию всем осужденным по делу Дрейфуса. В 1903 г. Дрейфус подал кассационную жалобу и потребовал нового расследования, которое закончилось в июле 1906 г. Апелляционный суд провозгласил, что свидетельства против Дрейфуса были совершенно необоснованными и что для его реабилитации нет необходимости в дальнейшем судебном разбирательстве. Дрейфус был объявлен невиновным и восстановлен в правах. Он вернулся в армию, получил звание майора, но вскоре подал в отставку. В 1908 г., во время перенесения праха Э. Золя в Пантеон, был ранен выстрелами журналиста-антидрейфусара. Во время Первой мировой войны Дрейфус служил в французской армии и окончил войну в звании подполковника. Еще до своего оправдания он написал «Письма невиновного» (1898) и книгу мемуаров «Пять лет моей жизни» (1901).
Евреи всего мира были потрясены тем, что подобное могло иметь место во Франции - родине свободы и демократии, что ненависть к евреям все еще определяла поведение значительной части французского общества. Дрейфус был полностью ассимилированным евреем, однако дело Дрейфуса показало, что ассимиляция не является защитой от антисемитизма. Дело Дрейфуса было одним из важнейших факторов, которые привели к сионизму Т. Герцля и других, лично удостоверившихся в извращении правосудия, когда в деле замешан еврей, а также в антисемитизме не только черни, но и просвещенных классов культурного и прогрессивного народа. Дело Дрейфуса послужило катализатором поляризации политических сил во Франции. Республиканско-радикальный лагерь превратился в решающий фактор политической жизни, и как результат этого во Франции был принят закон об отделении церкви от государства (1905).
О деле Дрейфуса существует обширная литература. Самым значительным сводом документов и материалов по делу Дрейфуса остается до сих пор «История дела Дрейфуса» в семи томах (1901–11, на французском языке) Жозефа Рейнака (см. Рейнак, семья).
КЕЭ, том: 2.
Кол.: 377–380.
Издано: 1982.
Дело Дрейфуса – судебный процесс во Франции, который происходил в декабре 1894 года, а также последующие социальные волнения (1896-1906гг.), по делу Альфреда Дрейфуса, обвиняемого в шпионаже национального уровня в пользу Германии. Дрейфус был приговорен к пожизненному заключению, но в результате пересмотра дела, он был полностью оправдан.
Обвинение Дрейфуса
В генеральном штабе военного министра Огюста Мерсье, в конце 1894 года было обнаружено исчезновение пары секретных документов. Затем эти документы были найдены офицером Анри, в якобы выброшенных бумагах германского офицера. Проанализировав эти документы, военное министерство Франции признало в них почерк одного из своих капитанов – Альфреда Дрейфуса. Вскоре после этого, в октябре этого же года, он был арестован. Генерал Мерсье предъявил решительные обвинения в адрес Дрейфуса, он требовал, чтобы ним в срочном порядке занялся военный суд страны.1984 год, декабрь – произошел суд над Дрейфусом. Многие настаивали на невиновности Дрейфуса, но большинство так и не решились заявить об этом публично. Судьи тоже не могли так просто выдвинуть ему приговор, так как улик по данному дело было слишком мало, и они не были аргументированы.
Затем военное министерство пошло на решительные и незаконные действия: они изготовили фальшивый документ – якобы переписку между Дрейфусом и германским агентом. Судьи поверили в законность данного документа и Дрейфус был осужден за измену своему государству. В 1895 году его отправили на Чертов остров – одну из самых строгих тюрем, откуда практически никому не удалось сбежать или вернуться. Это была тюрьма для самых опасных личностей: убийц, политических преступников, изменников государства и так далее.
У многих вызывало сомнения, что пропавший документ принадлежит руке Дрейфуса. Уже в 1896 году в прессе начали появляться статьи под названием «Судебная ошибка», где говорилось о невиновности осужденного.
Полковник Жорж Пикар сделал заявление, что почерк в документе схож с почерком другого офицера – майора Эстерхази, который по своему образу жизни больше сходил на изменника. После этого некоторые начали настаивать на пересмотре дела, но весь генеральный штаб был уверен в виновности Дрейфуса. Просьбы пересмотра дела привели только к еще больше увеличении строгости к личности Дрейфуса.
Брат Дрейфуса обвинил майора Эстерхази в том, что эти документы принадлежат его руке. Но военный суд в 1898 году полностью оправдал Эстерхази.
Письмо Эмиля Золя
В январе 1898 года известный во всем мире французский писатель Эмиль Золя написал письмо президенту французской республики – Феликсу Фору, в котором говорилось, что документы были сфабрикованы, а Дрейфуса обвиняют те, кто действительно стоял за государственной изменой. Золя говорил, что Эстерхази – предатель, которого покрывает военное министерство.Общество быстро узнало о письме Эмиля Золя и теперь это дело было предметом всеобщего внимания, и за ним следила уже не только Франция, но и весь мир.
Социальный конфликт
В Франции сложилась следующая ситуация: военное общество было полностью настроено враждебно к Дрейфусу и обвиняло его в измене Франции, в пользу Германии. Кроме этого, открыто против осужденного выступают националисты, социалисты и радикалы – поддерживают невиновность Дрейфуса.После письма Золя, общество Франции разделилось на тех, кто поддерживает Дрейфуса, и тех, кто осуждает его. Дело в том, что Дрейфус был евреем, а Эстерхази – французом. Это значит, если виновен француз – это поставит под сомнение всю нацию, по-другому же обстояло дело с евреем.
Признание Анри
После того, как Золя написал письмо, начался суд и над ним. Он был приговорен к солидному денежному штрафу и лишением свободы на один год. Но Золя сбежал в Англию и ушел от наказания.После долгих разбирательств политический деятель Кавеньяк усомнился в подлинности документа – якобы переписке Дрейфуса и германского агента, и решил допросить Анри. В ходе допроса ему удалось добиться признания от Анри – тот сознался, что документы были подделаны. После этого Анри был арестован и отправлен в тюрьму, где он покончил жизнь самоубийством.
После этого виновность Дрейфуса стала еще под большие сомнения, но это все равно не убедило военное министерство, которое по-прежнему считало осужденного виновато.
26 сентября правительство подтвердило тот факт, что дело Дрейфуса подлежит пересмотру.
Реннский процесс 1899 года
В 1899 году произошел еще один суд по поводу дела Дрейфуса и на нем выяснилось, что в этом деле мог быть подделан не один, а несколько документов. В Ренне произошел суд, где на рассмотрение поднялся вопрос насчет оправдания Дрейфуса. Страсти были на пределе, в зале суда даже произошло преступление – хотели убить защитника Дрейфуса, но он отбился ранением, преступники скрылись.Германское правительство сделало заявление, что не имело с Дрейфусом никаких дел. Не смотря на множественные улики в пользу невиновности осужденного, его не оправдали, однако уменьшили наказание, вместо пожизненного заключения, он получил десять лет.
Оправдание Дрейфуса
В 1903 году всплыли документы, которые говорят о том, что множество документов в деле Дрейфуса были подделанными. В 1904 году началось расследование этого дела. Спустя два года Дрейфус был полностью оправдан и его вернули к прежнему званию. Кроме этого, он был награжден орденом Почетного легиона.Совсем скоро Дрейфуса даже повысили в звании – его сделали майором. Затем у Дрейфуса возникли проблемы со здоровьем, и он на время окончил свою военную карьеру. Однако, когда началась Первая мировая война, он как офицер запаса пошел на службу. Во время войны он получил высокое звание подполковника. Умер Дрейфус в 1935 году во Франции. Похоронен он был со всеми почестями.
Дело Дрейфуса принято считать одним из самых важных событий в политической сфере жизни французского общества конца XIX – начала XX века, и этот сюжет не раз был осветлен в литературе и кинофильмах.
В 1894 г. офицер (капитан) французского генерального штаба, еврей Дрейфус, был обвинён в шпионаже в пользу Германии и в 1896 г. приговорён к пожизненной каторге на Чёртовом острове во Французской Гвиане. Истинным изменником был свой в доску аристократ Эстергази, которого позднее также судили и, конечно же, оправдали, он же быстренько сбежал в Англию.
В 1899 г. Военный суд подтвердил приговор Дрейфусу, и в том же году кассационный суд снова признал Дрейфуса виновным, хоть и установил десятилетний срок заключения.
Дело Дрейфуса всколыхнуло всю страну. Вздыбился антисемитизм, который существовал в Европе более тысячи лет, но, с другой стороны, накапливались свидетельства невиновности Дрейфуса. Страна раскололась, и президент Франции почти сразу же помиловал Дрейфуса, которому, ввиду перенесённых страданий пришлось согласиться с помилованием.
Заметим в скобках, что по российскому законодательству помиловать можно только сознавшегося преступника, Дрейфус же не признал себя виновным. В 1903 г. он подал новую кассационную жалобу, и в 1906 г. был объявлен невиновным. Он мог продолжать военную службу, притом уже не капитаном, а майором, но очень скоро ушёл в отставку.
И вот эпилог: Дрейфус участвовал в первой мировой войне и заслужил звание подполковника и орден Почётного легиона.
Дело Дрейфуса – позорная страница в истории Франции. О нём написано достаточно книг и статей, и уже в начале 1898 г. появилось знаменитое письмо Эмиля Золя президенту страны, названное Я обвиняю. Доказательств невиновности Дрейфуса там нет, но автор кратко и чётко описал его дело и поимённо назвал тех мерзавцев, которые осудили его вопреки известным им фактам.
Мы подчеркнём роль почерковедов в этом деле, поскольку всё в нём свелось к установлению авторства одного-единственного документа, бордеро (сопроводительного письма), но в конце заметки упомянем исключительно важные и, видимо, малоизвестные факты, касающиеся Герцля, Менахима Бегина, и установления еврейского государства.
Полагаем, что в нынешнее время, когда во Франции вновь вздыбился антисемитизм, весьма уместно вспомнить Дрейфуса. Мусульман, т. е. своих будущих властителей, французы в упор не видят, но евреев беспощадно преследуют, и не появился у них новый Золя.
Израиль, если не ошибаемся, помалкивает, ожидая наплыва французских евреев. Молчит и нынешний папа римский. Он, правда, заявил, что евреи навеки останутся народом божьим, и что христиане не могут (точнее, не должны) быть антисемитами, но практические выводы не последовали. Испугался раскола католичества?
В соответствии с нашей целью нас будут особо интересовать Альфонс Бертильон и Анри Пуанкаре, и мы прежде всего скажем о них несколько слов.
Бертильон был начальником Бюро судебной идентификации (установления личности) парижской префектуры. Выработал систему идентификации (бертильонаж), в которой большую роль играли антропометрические данные, и, возможно по этой причине, на 20 лет задержал во Франции внедрение идентификации по отпечаткам пальцев. В частном порядке заявил, что автором бордеро был Эстергази (Thalheimer 1958, с. 69), в судах же указывал на Дрейфуса. Быть может не вполне осознанно запутывал суды своими длинными рассуждениями (иногда и сам запутывался), суды же довольствовались его окончательным мнением. В семье считался паршивой овцой, был закоренелым антисемитом. Всё это указал Halasz (1955).
Вот утверждения Thalheimer (1958, с. 69):
Бертильон не был разумным почерковедом […]. Его вторжение в эту область было одним из самых худших и в то же время самых причудливых примеров усердия в преследовании [невиновного]. Его система, которую здравый смысл отказывался принять, позволила приписать Дрейфусу авторство бордеро, притом даже после того, как [было установлено авторство Эстергази]. […]
Бертильон был своего рода фанатиком, посвятившим себя с неизлечимым рвением фальшивому обвинению.
Анри Пуанкаре, великий учёный, был в то же время автором нелепых и иногда ошибочных высказываний. Толком не изучив теории вероятностей, он опубликовал в 1896 г. трактат о ней (переизданный в 1912 г. и несколько раз позже, переведенный в 1999 г. на русский язык), в котором ухитрился сослаться только на полную вздорных высказываний книгу Бертрана, но ни на Лапласа, ни на Пуассона (о Маркове быть может и не знал), см. Шейнин (1991; 1994). Оправдывая Дрейфуса, он попутно, вопреки Лапласу и Пуассону, ошибочно ограничивал возможности математики.
Первому суду над Дрейфусом предшествовало исследование бордеро и эксперт Гобер заявил, что написал его не Дрейфус. Этот вывод не устраивал военное ведомство, и второе исследование было поручено Бертильону. Он и выдал желаемое решение, и Дрейфус был арестован и предан суду. Вот что (Thalheimer 1958, с. 69) после десятичасового сравнения бордеро с частными письмами Дрейфуса заявил Бертильон:
Если исключить гипотезу о документе, подделанном [кем-то] с величайшей тщательностью, то все переданные отрывки [письма] и обвиняющий документ явно написал один и тот же человек.
На самом суде бордеро исследовало пять экспертов, – снова Гобер и Бертильон и трое других. Двое из них, в том числе Гобер, заявили, что Дрейфус не является автором бордеро, остальные трое (включая, конечно же, Бертильона), пришли к противоположному мнению. Дрейфус был признан виновным,
Thalheimer (с. 70) же разумно заметил (фактически), что презумпция невиновности должна была придать бОльший вес отрицательным мнениям. Добавим, что при соотношении голосов 3:2 вероятность вины следует считать равной 70 – 75%, т. е. слишком низкой. Мы не указали 60%, потому что при соотношении голосов 4:1 вероятность вины следовало бы, наверное, считать равной примерно 90%.
Наконец, в 1904 г. один из этих троих, Charavay, ознакомился с почерком Эстергази, понял свою ошибку 1894 г. и извинился (Whyte 2005, с. 269).
Но интересно, что сообщал в своей позднейшей статье сам Бертильон (1897 – 1898) об установлении авторства документов. Он привёл различные соображения по этому поводу, сослался на примеры из судебной практики, но показательно, что ни словом не упомянул дело Дрейфуса. Вот его отдельные высказывания.
1897,с. 771, правый столбец. Бертильон положительно отзывается об остальных четырёх экспертах (см. выше), но, повторяем, дела Дрейфуса не упоминает. Неудобно ведь было признать, что их мнения разошлись!
1897, с. 773, левый столбец. Во Франции нет научной системы исследования почерка, нет и устной традиции.
1897, с. 775, левый столбец. Точное копирование документа почти невозможно.
1897, с. 776, левый столбец. Существует обширное поле для научных споров.
1898, с. 7, левый столбец. Без дополнительных данных наверняка определять авторство документа невозможно. Существенное заявление!
1898, с. 9, правый столбец. Основная цель этой статьи состоит в том, чтобы точно отделить то, что можно логически требовать от экспертизы почерка. Недавно кассационный суд заявил, что это [эта экспертиза] является предположительной наукой. Не заходя так далеко, мы полагаем, что её результаты всегда (явно или неявно) условны. Без формальных ограничений небольшие улучшения (améliorations) вносят риск в графические исследования, поскольку внушают ложную надёжность, намного более опасную, нежели полезную.
Можно заключить, что Бертильон так и не сообщил почти ничего определённого кроме отрицательных выводов и некоторых разумных замечаний (например, о необходимости учитывать качество бумаги, на которой был написан исследуемый документ).
В 1899 г., на очередном суде, Пенлеве, выдающийся математик и, позднее, крупный государственный деятель, отрицал притязания Бертильона на внедрение математической достоверности в вопросы, которые никак не допускают этого. Он кроме того утверждал, что Пуанкаре и вообще все математики согласны с этим. Наконец, с разрешения суда он зачитал письмо, которое ему написал Пуанкаре, видимо, в том же 1899 г. Пуанкаре заявил, что вероятностное рассуждение Бертильона ложно и закончил своё письмо следующим образом:
Приложение исчисления вероятностей к моральным наукам является, не помню, кто это сказал [Дж. С. Милль в 1843 г.], позором математики, потому что Лаплас и Кондорсе, которые хорошо вычисляли, вывели результаты, лишённые здравого смысла. Во всём этом нет ничего научного, и я не могу понять Ваше беспокойство. Я не знаю, будет ли обвиняемый осуждён, но если будет, то ввиду других доводов. Подобной аргументацией невозможно впечатлять беспристрастных и основательно научно образованных людей.
Кратко скажем, что уже Лаплас призывал применять теорию вероятностей к моральным наукам, что Кондорсе вычислял отвратительно, что Пуассона Пуанкаре позабыл, и что результаты Лапласа и Пуассона не были лишены здравого смысла.
Впрочем, на том же суде C.-M. Bernard и M. G. Paraf-Javal также заявили, что исчисление вероятностей не следует применять к моральным наукам.
Вот, наконец, мнение троих математиков, Пуанкаре, Аппеля и Дарбу на суде 2 августа 1904 г. (Thalheimer, 1958, с. 70):
Абсурдность системы Бертильона настолько очевидна, что лишь с трудом понимаешь длительность дискуссии. Хотели бы вообще отрицать её необходимость, но история дела свежа в памяти. Когда эта система впервые стала известна общественности, разразился всеобщий продолжительный хохот. Узнали, что бордеро не было только делом естественных сил […].
Но спустя какое-то время некоторые умелые люди поняли, какую выгоду можно извлечь из этого ценного и неиссякаемого источника смутной неопределённости. Они знали, что смеющиеся устанут, а вот верующие – никогда. Они также знали, что многие не понимают ценности доводов и слышат лишь тон, в котором эти доводы приводятся. И они начали защищать Бертильона ревностным прославлением и утверждениями, которые не терпели никаких возражений. […] Бертильон многое выгадывал и в остальном. Смутность его системы защищала его от критики подобно каракатицам, которые защищаются, ускользая от своих врагов в облаке. […] Никакие системы Бертильона и его прихвостней не представляют никакой научной ценности […]. Одним словом, они бессмысленны, потому что их изобретатели пришли к ложным соображениям, исходившим из ложных оснований.
Снова обратимся к книге Whyte (2005), а точнее, теперь к одному из её многих документальных приложений (с. 370 – 371).
В 1897 г. Париж посетил Теодор Герцль и в том же году, 24 декабря, опубликовал письмо в базельской газете Die Welt. Вот отрывок из этого письма в английском переводе Уайта:
The Dreyfus affair revealed […] such an accumulation of hatred against the Jews that one could not divine an opinion who bore responsibilities for it. […] Do people really believe that the devourers of Jews will be content with a single victim? They have acquired a taste for blood and will ask for more.
(Дело Дрейфуса выявило […] такой сгусток ненависти к евреям, что нельзя даже пытаться понять, кто несёт ответственность за неё […]. Неужели можно поверить, что пожиратели евреев насытятся одной-единственной жертвой? Они прочувствовали вкус крови и потребуют продолжения).
Ответственность в первую очередь несла католическая, да и протестантская церковь.
4 марта 1982 г. о впечатлениях Герцля вспомнил премьер-министр Израиля Менахим Бегин. В своём выступлении в Кнессете, в присутствии прибывшего в страну президента Франции Франсуа Миттерана, он заявил:
Herzl […] watched the Dreyfus case and came to the conclusion that a Jewish state had to be established in the National Historical homeland of our people.
(Герцль […] наблюдал за процессом Дрейфуса и понял, что было необходимо установить еврейское государство на национальной исторической родине нашего народа).
Мучения Дрейфуса оказались не напрасными.
Библиография
1. Энциклопедия (1908 – 1913), Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона.
2. Bertillon A. (1897 – 1898), La comparaison des écritures et l’identification graphique. Rev. Scientifique, sér. 4, t. 8, No. 25, pp. 769 – 783; t. 9, No. 1, pp. 1 – 10.
3.
Halasz N. (1955), Captain Dreyfus. NewYork.
Sheynin O. (1991), Poincaré’s work in probability. Arch. Hist. Ex. Sci., vol. 42, pp. 137 – 171.
4.
--- (1994), Bertrand’s work on probability. Там же, vol. 48, pp. 155 – 199.
Thalheimer S. (1958), Macht und Gerechtighkeit. München.
Whyte G. R. (2005), The Dreyfus Affair. A Chronological History. Pelgrave Macmillan.
Конца XIX - начала XX веков.
Энциклопедичный YouTube
1 / 5
✪ Дело Дрейфуса (рассказывает историк Наталия Таньшина)
✪ 2000445 Аудиокнига. Алданов Марк Александрович. «Портреты. Полковник Пикар и дело Дрейфуса»
✪ Профессор МПГУ Н.П. Таньшина о деле Дрейфуса
✪ Королева Виктория (рассказывает историк Наталия Таньшина)
✪ Дело люторических крестьян (рассказывает историк Алексей Кузнецов)
Субтитры
История
Обвинение. Процесс 1894 года
В конце 1894 года, когда у власти стоял кабинет Дюпюи с генералом Огюстом Мерсье в должности военного министра, в генеральном штабе была обнаружена пропажа нескольких секретных документов. Через некоторое время начальник Второго бюро (военная разведка) полковник Юбер Анри представил в военное министерство бордеро , то есть препроводительную бумагу, без числа и подписи, в которой сообщалось адресату об отправлении ему секретных военных документов, якобы найденное в выброшенных бумагах германского военного агента , полковника Шварцкоппена. Полковник Фабр и эксперт военного министерства признали почерк капитана Дрейфуса . Альфред Дрейфус был арестован 15 октября 1894 года. Министр иностранных дел Ганото не верил этому бордеро и был против возбуждения дела, но не решился настаивать на своём и впоследствии играл двусмысленную роль человека, убеждённого в невиновности, но не заявлявшего о том публично и поддержавшего министерства, враждебные Дрейфусу. Военный министр Мерсье, побуждаемый полковником Анри и майором Пати де Кламом, решительно высказался за предание Дрейфуса военному суду.
Приговор оспорен. Выступление полковника Пикара
Уже тогда в печати высказывались мнения, что вина Дрейфуса не доказана и что имела место судебная ошибка ; в «Matin» было напечатано факсимиле бордеро , которое у многих вызывало сомнения в принадлежности этого документа руке Дрейфуса.
В 1896 году появилась брошюра Лазара «Судебная ошибка» (фр. Une erreur judiciaire ), в которой доказывалась невиновность Дрейфуса. В том же 1896 году новый начальник разведывательного бюро, полковник Жорж Пикар , указал генералу Гонзу на сходство почерка бордеро с почерком другого офицера, майора Эстерхази , ведшего к тому же очень широкий образ жизни. Пикар был немедленно переведён в Тунис .
Фальшивка против Дрейфуса. Признание и самоубийство Анри
В самый день появления письма Золя в палате депутатов по этому поводу был сделан запрос; правительство Мелена ответило обещанием предать Золя суду и получило выражение доверия значительным большинством голосов. В феврале 1898 года и потом, после кассации приговора (по формальным причинам), вторично, в июле 1898 года, дело по обвинению Золя в клевете разбиралось в суде присяжных; Золя был признан виновным и приговорён к 1 году тюрьмы и 3000 франков штрафа; он успел бежать в Англию. На разбирательстве дела Золя генерал Пелье представил новое доказательство виновности Дрейфуса, именно, перехваченное письмо Шварцкоппена к итальянскому военному агенту Паницарди, в котором говорилось об «этом еврее» (названа только первая буква Д.). В двух других также перехваченных письмах говорилось об «этой каналье Дрейфусе». На эти письма сослался как на «абсолютное доказательство виновности Дрейфуса» Кавеньяк , военный министр в кабинете Бриссона , в речи, произнесённой им в палате депутатов 7 июля 1898 года, в ответ на интерпелляцию.
Речь Кавеньяка произвела сильнейшее впечатление; по предложению социалиста Мирмана, принятому подавляющим большинством голосов, она была расклеена во всех коммунах Франции. Общественное мнение явно и, казалось, бесповоротно склонилось на сторону осуждения Дрейфуса. Между тем, подложность документов была ясна уже из того, что их составитель, считая Шварцкоппена немцем, специально сделал несколько грубых ошибок против правил французского языка, тогда как Шварцкоппен, будучи уроженцем Эльзаса, прекрасно владел французским языком.
Полковник Жорж Пикар высказал публично, что этот документ (известный под именем faux Henry ) подделан Анри; за это Пикар был арестован. Через несколько недель у самого Кавеньяка возникло сомнение: он допросил Анри (30 августа) и принудил его сознаться в подлоге. Анри был арестован и в тюрьме лишил себя жизни 31 августа. Виновность Дрейфуса ставилась этим под сильное сомнение; однако, вся военная партия, все антисемиты решительно настаивали на своём, утверждая, что Анри совершил подлог лишь для того, чтобы прекратить позорящую честь французской армии агитацию. На этой почве стоял и Кавеньяк. Под влиянием общественного настроения оказался возможным даже сбор денег на памятник на могиле Анри.
Бриссон, до тех пор веривший в виновность Дрейфуса, высказался за пересмотр дела. Кавеньяк вышел в отставку; занявший его место генерал Эмиль Цурлинден тоже заявил о несогласии с пересмотром дела и был вынужден выйти в отставку. 26 сентября правительство единогласно высказалось за допущение пересмотра дела Дрейфуса, причём за это решение высказался и третий военный министр в том же кабинете, генерал Шарль Шануан . Но 25 октября в палате депутатов он неожиданно для своих товарищей по кабинету высказал убеждение в виновности Дрейфуса и заявил о своём выходе в отставку, вопреки всем обычаям не предупредив об этом премьера. Это был сильный удар по кабинету, приведший к его отставке. Новый кабинет был сформирован Шарлем Дюпюи , с Шарлем Фрейсине на посту военного министра.
Новым фактом явился отъезд Эстерхази за границу и его заявление, что автор бордеро - именно он; этому заявлению антидрейфусары не желали верить, уверяя, что сделано оно за деньги. Уголовная палата кассационного суда признала доказанную подложность одного документа достаточным «новым фактом» для пересмотра приговора, вошедшего в законную силу.
Кассационный суд 1899 года и Реннский процесс. Дрейфус помилован
При рассмотрении дела в кассационном суде выяснилось, что в деле Дрейфуса имеется не один, а множество подложных документов, и что первый обвинительный приговор был вынесен на основании данных, сообщённых судьям в их совещательной комнате и не предъявленных ни обвиняемому, ни его защитнику. Резолюция кассационного суда почти предрешала оправдание. Вторичный разбор дела военным судом происходил осенью 1899 года в Ренне . Общественное возбуждение и напряжение страстей достигли крайних пределов; во время процесса даже было совершено покушение на жизнь защитника Дрейфуса, Фернана Лабори, который отделался лёгкой раной; виновники скрылись. Свидетелями обвинения выступили, между прочим, пять бывших военных министров (Мерсье, Бильо, Кавеньяк, Цурлинден и Шануан), генералы Буадефр, Гонз, которые, не приводя доказательств, настаивали на виновности Дрейфуса. Защита настаивала на вызове Шварцкоппена и Паницарди, но в этом ей было отказано. Шварцкоппен сделал заявление через печать, что документы им получены от Эстерхази, а германское правительство напечатало в «Reichsanzeiger» официальное заявление, что с Дрейфусом оно никогда не имело дела. Процесс тянулся с 7 августа по 9 сентября 1899 года. Большинством 5 против 2 голосов судей Дрейфус был вновь признан виновным, но при смягчающих вину обстоятельствах, и приговорён к 10 годам заключения. Приговор этот произвёл на сторонников Дрейфуса тягостное впечатление; указывалось на то, что если Дрейфус виновен, то ничто вины его не смягчает, и следовательно, приговор свидетельствует о неискренности судей, которые хотели угодить военному сословию и, в то же время, смягчающими обстоятельствами примириться со своей совестью. Президент Эмиль Лубе по предложению правительства (Вальдека-Руссо) помиловал Дрейфуса, который помилование принял, чем возбудил против себя многих из своих сторонников, в том числе своего адвоката Лабори. Сторонники Дрейфуса хотели продолжать борьбу, настаивая на предании суду Мерсье и других лиц, но правительство Вальдека-Руссо, чтобы покончить с делом навсегда, внесло проект общей амнистии для преступлений, совершённых в связи или по поводу дела Дрейфуса; проект был принят обеими палатами (декабрь 1900 года). Под амнистию сам Дрейфус, однако, не подошёл, так как его дело было рассмотрено судом; право требовать пересмотра за ним таким образом осталось (помилование этому не препятствует). После этого в деле Дрейфуса наступило временное затишье.
Окончательный пересмотр. Дрейфус оправдан
В апреле 1903 года Жан Жорес прочитал в палате депутатов попавшее ему в руки письмо генерала Пелье к Кавеньяку, написанное 31 августа 1898 года, то есть после самоубийства Анри, в котором Пелье говорил о бесчестных обманах в деле Дрейфуса. С этого началась новая кампания. Бриссон резко заявил о недобросовестном поведении во всей этой истории Кавеньяка, который утаил от него, премьера, это письмо Пелье, как он утаивал многое другое и в том числе свои сомнения в подлинности письма Шварцкоппена, возникшие у него, как это теперь известно, не позже 14 августа 1898 года, тогда как допрос Анри произведён только 30 августа. В 1903 году военный министр в кабинете Комба , генерал Андре , ознакомился с делом Дрейфуса и склонился к мнению о необходимости его пересмотра. В ноябре 1903 года Дрейфус подал новую кассационную жалобу, и дело перешло на новое рассмотрение кассационного суда. В марте 1904 года кассационный суд постановил произвести дополнительное следствие, и 12 июля 1906 года новый процесс признал Дрейфуса полностью невиновным; все обвинения с него были сняты, и он был восстановлен в армии и награждён
Начало процесса (1894 год)
Осенью 1894 г., когда у власти стоял кабинет Дюпюи, с военным министром генералом Мерсье в генеральном штабе была обнаружена пропажа нескольких секретных документов. Через некоторое время начальник бюро разведки полковник Анри представил в военное министерство препроводительное письмо (бордеро), в котором неизвестный французский офицер сообщал германскому военному атташе в Париже, полковнику фон Шварцкоппену, об отправлении ему секретных военных документов.
Бордеро это было, будто бы, найдено в выброшенных бумагах германского военного агента, полковника Шварцкоппена. На основании некоторого сходства почерка, но главным образом из антиеврейской предвзятости руководители разведки, среди которых особенно выделялся майор Анри, заподозрили в измене Дрейфуса. Несмотря на расхождение во мнениях экспертов-графологов относительно авторства уличающего документа, 15 октября 1894 г. он был арестован и по распоряжению генерала Мерсье предан военному суду.
Министр иностранных дел Ганото не верил этому бордеро и был против возбуждения дела, но не решился настаивать на своем и и поддерживал министерства, враждебные Дрейфусу. Мерсье, побуждаемый полковником Анри и майором Пати де Кламом, решительно высказался за предание Дрейфуса военному суду.
Суд происходил в Париже, при закрытых дверях, но клерикальная и реакционная пресса ежедневно публиковала якобы достоверные сведения о преступлениях единственного офицера-еврея в штабе, распустив даже слух, что он уже давно признал свою вину. Военное министерство оказывало давление на суд и даже передало ему, вопреки принятым в Франции нормам судопроизводства, без ведома обвиняемого и его защитника материалы, якобы доказывающие измену Дрейфуса и не подлежащие оглашению в силу их секретности.
На виновности Дрейфуса решительно настаивали начальник генерального штаба генерал Буадеффр, его помощник генерал Гонз, Пати де Клам, Анри и другие и 22 декабря 1894 г. суд единогласно признал Дрейфуса виновным в шпионаже и государственной измене и приговорил его к лишению чинов и званий и пожизненной ссылке в Кайенну (Французская Гвиана).
5 января 1895 г. на Марсовом поле в Париже Дрейфус был подвергнут унизительной процедуре разжалования, во время которой он непрерывно восклицал: «Я невиновен!». Толпа, находившаяся под влиянием антисемитской прессы, сопровождала церемонию антисемитскими выкриками. Позже Дрейфус был сослан на Чёртов остров, расположенный у северо-восточного побережья Южной Америки. В нарушение закона, его жене не было разрешено последовать за ним.
Сомнения в правильности приговора (1896)
Уже тогда в печати робко высказывались мнения, что вина Дрейфуса не доказана и что он пал жертвой судебной ошибки; в «Matin» было напечатано факсимиле бордеро, которое у многих возбуждало сильное сомнение в принадлежности этого документа руке Дрейфуса. По просьбе брата осужденного, Матье, писатель Бернар Лазар повел борьбу против приговора. В ноябре 1896 г. он опубликовал памфлет «Правда о деле Дрейфуса» и разослал его членам сената и общественным деятелям.
Но еще до этого новый начальник французской разведки, полковник Пикар, ознакомившись с материалами дела, понял, что обвинение и суд по делу Дрейфуса были основаны на сомнительных доказательствах. В марте 1896 г. французская разведка перехватила письмо Шварцкоппена майору Эстергази, из которого явствовало, что последний является немецким агентом. Пикар установил, что документ, на основании которого Дрейфус был предан суду, написан Эстергази.
Решив не допустить пересмотра дела Дрейфуса, помощник Пикара Анри сфабриковал документ, в котором прямо говорилось об измене «еврея». Пикар был смещен и отправлен служить в Африку, но перед отъездом из Парижа он передал сведения об обнаруженных им фактах друзьям. Через них об этих фактах узнал вице-председатель сената Шерер-Кестнер, который заявил в сенате, что Дрейфус невиновен, и открыто обвинил Эстергази, однако премьер-министр Ф. Ж. Мелин отказался принять его заявление и пытался скрыть факты, чтобы не подорвать авторитет армии.
Военный министр Бильо (кабинета Медина) утверждал, что Дрейфус несомненно виновен; на том же решительно настаивали бывший военный министр Мерсье и вся партия генерального штаба, с Буадеффром и Гонзом во главе. Интерпелляция Шерера-Кестнера не имела прямых результатов; министр колоний Лебон сделал даже распоряжение об увеличении строгости по отношению к Дрейфусу.
В общественном мнении господствовали антиеврейские настроения. Антисемиты проводили демонстрации с криками «да здравствует армия», «долой жидов». По стране прокатилась волна антисемитских беспорядков. В Алжире они приняли кровавый характер. Представший перед судом Эстергази был объявлен жертвой еврейских происков; 11 января 1898 г. суд единогласно оправдал его. Полковник Пикар был вынужден подать в отставку; он был обвинен в клевете и заключен в тюрьму на двухмесячный срок.
Письмо Золя
В ноябре 1897 г. брат Дрейфуса, Матье Дрейфус, заявил формальное обвинение против майора Эстергази, как автора бордеро. 11 января 1898 г. Эстергази оправдан военным судом. Причём было сделано все возможное, чтобы добиться этого оправдания; у подсудимого не было даже произведено обыска, и военные власти прямо давили на суд в желательном для них направлении. Предвзятость судей и произвол военного ведомства были настолько неприкрытыми, что вызвали возмущение многих здравомыслящих граждан.
Через 2 дня, 13 января 1898 г. , в газете «L’Aurore» («Аврора») Жоржа Клемансо появилось открытое письмо знаменитого писателя Эмиля Золя к президенту республики Феликсу Фору под заголовком « » («J’accuse»). Золя обвинял министров, Генеральный штаб, ряд высокопоставленных военных лиц и, наконец, оба военных суда в том, что они сознательно шли на фальсификации, чтобы выгородить изменника Эстергази. Письмо произвело сильное впечатление: в одном Париже было продано двести тысяч экземпляров газеты.
Противники Дрейфуса выдвинули против Золя обвинение в оскорблении французской армии и военного суда. В феврале 1898 г. суд присяжных признал Золя виновным в клевете и приговорил его к году тюрьмы и штрафу в три тысячи франков. После кассации приговора Золя снова был признан виновным и вынужден эмигрировать в Англию.
С этого момента дело Дрейфуса захватывает общественное внимание Франции и всего мира и приобретает громадное общественное значение.
Раскол общества
На стороне обвинения оказывается всё военное сословие Франции, в том числе военные министры, весь генеральный штаб, далее, клерикалы, националисты и особенно антисемиты . Радикалы и социалисты в подавляющем большинстве становятся на сторону Дрейфуса, но не все. Рошфор, у которого, несмотря на его социализм, всегда чувствовался оттенок антисемитизма, высказывается решительно против Дрейфуса, вступает в близкие отношения с его врагами, подчиняется их влиянию и наконец решительно переходит в лагерь националистов-антисемитов, в котором встречается со своим недавним (в процессе 1889 г.) прокурором, умеренным республиканцем Кене де Борепэром.
Различие во взглядах на дело Дрейфуса разводит вчерашних друзей и единомышленников, вносит раздор в семьи. Для одних Дрейфус - изменник, враг Франции, а его сторонники - евреи, иностранцы и люди, продавшиеся евреям, чтобы очернить честь французской армии; утверждать, что французский офицер (Эстергази) занимался таким грязным делом, как шпионаж, значит клеветать на французское офицерство. Для других Дрейфус - отчасти случайная жертва, на которую пало подозрение только потому, что он еврей и человек нелюбимый, отчасти - жертва злобы людей, действовавших сознательно, чтобы выгородить Эстергази и других.
Вся Франция делится на дрейфусаров и антидрейфусаров, между которыми ведется ожесточенная борьба. Первые образовали «Лигу прав человека»; лидер социалистов Ж. Л. Жорес, Ж. Клемансо и Э. Золя возглавили борьбу за реабилитацию Дрейфуса. Клерикально-реакционные круги создали антисемитскую «Лигу французского отечества». Клерикально-монархические силы в союзе с военщиной угрожали самому существованию Французской республики. Политические партии под влиянием этого дела в 1898-99 г перетасовываются заново.
В общем, разделение было похоже на то, которое за 10 лет перед тем было между буланжистами и антибуланжистами, причём в большинстве буланжисты оказались антидрейфусарами, и наоборот. Своеобразную позицию занял социал-демократ Жюль Гед. По его мнению, дело Дрейфуса - внутреннее дело буржуазии; пусть она в нём и разбирается, а рабочих оно не касается. Поддержанный из-за границы В. Либкнехтом, Гэд по этому вопросу нашёл мало сочувствия в рядах собственной партии; напротив, Жан Жорес, выступивший решительным борцом за Дрейфуса, создал себе этим славу и значительно усилил значение социалистов.
Фальшивка против Дрейфуса. Самоубийство и признание
На разбирательстве дела Золя генерал Пелье представил новое доказательство виновности Дрейфуса, именно, перехваченное письмо Шварцкоппена к итальянскому военному агенту Паницарди, в котором говорилось об «этом еврее» (названа только первая буква Д.). В двух других так же перехваченных письмах говорилось об «этой каналье Дрейфусе». На эти письма сослался как на «абсолютное доказательство виновности Дрейфуса» Кавеньяк, военный министр в кабинете Бриссона, в речи, произнесенной им в палате депутатов 7 июля 1898 г., в ответ на интерпелляцию. Речь Кавеньяка произвела сильнейшее впечатление; по предложению социалиста Мирмана, принятому подавляющим большинством голосов, она была расклеена во всех коммунах Франции.
Общественное мнение явно и, казалось, бесповоротно, склонилось на сторону осуждения Дрейфуса. Между тем, подложность документов была ясна уже из того, что их составитель, считая Шварцкоппена немцем, заставил его сделать несколько грубых ошибок против правил французского языка, тогда как Шварцкоппен - уроженец Эльзаса и прекрасно владеет французским языком. Полковник Пикар высказал публично, что этот документ (известный под именем faux Henry) подделан Анри; за это Пикар был арестован.
Через несколько недель у самого Кавеньяка возникло сомнение: 30 августа он допросил Анри и принудил его сознаться в подлоге. Анри был арестован и лишил себя жизни в тюрьме на следующий день. Виновность Дрейфуса ставилась этим под сильное сомнение; однако, вся военная партия, все антисемиты решительно настаивали на своем, утверждая, что Анри совершил подлог лишь для того, чтобы прекратить позорящую честь французской армии агитацию. На этой почве стоял и Кавеньяк. Под влиянием общественного настроения оказался возможным даже сбор денег на памятник на могиле Анри. Бриссон, до тех пор веривший в виновность Дрейфуса, высказался за пересмотр дела. Кавеньяк вышел в отставку; занявший его место генерал Цурлинден противодействовал пересмотру и должен был тоже выйти в отставку.
26 сентября министерство единогласно высказалось за допущение пересмотра дела Дрейфуса, причём за это решение высказался и третий военный министр в том же кабинете, генерал Шануан; но 25 октября в палате депутатов он неожиданно для своих товарищей по кабинету высказал убеждение в виновности Дрейфуса и заявил о своем выходе в отставку, вопреки всем обычаям не предупредив об этом премьера. Это был сильный удар кабинету, который должен был уйти в отставку. Его место занял кабинет Дюпюи, с Фрейсине на посту военного министра.
Новым фактом явился отъезд Эстергази за границу и признание в авторстве бордеро; этому заявлению антидрейфусары не желали верить, уверяя, что сделано оно за деньги. Уголовная палата кассационного суда признала доказанную подложность одного документа достаточным «новым фактом» для пересмотра приговора, вошедшего в законную силу.
Кассационный суд (1899)
При рассмотрении дела в кассационном суде выяснилось, что в деле Дрейфуса имеется не один, а множество подложных документов, и что первый обвинительный приговор был вынесен на основании данных, сообщенных судьям в их совещательной комнате и не предъявленных ни обвиняемому, ни его защитнику. Резолюция кассационного суда почти предрешала оправдание.
Вторичный разбор дела военным судом происходил осенью 1899 г. в Ренне. Общественное возбуждение и напряжение страстей достигли крайних пределов - во время процесса было сделано даже покушение на жизнь защитника Дрейфуса, Лабори, который отделался легкой раной. Свидетелями обвинения выступили, между прочим, пять бывших военных министров (Мерсье, Бильо, Кавеньяк, Цурлинден и Шануан), Буадеффр, Гонз, которые, не приводя доказательств, настаивали на виновности Дрейфуса. Защита настаивала на вызове Шварцкоппена и Паницарди, но в этом ей было отказано. Шварцкоппен сделал заявление через печать, что документы им получены от Эстергази, а германское правительство напечатало в «Reichsanzeiger» официальное заявление, что с Дрейфусом оно никогда не имело дела.
Процесс тянулся с 7 августа по 9 сентября 1899 г. Большинством 5 против 2 голосов судей Дрейфус был вновь признан виновным, но, ввиду «смягчающих обстоятельств» приговорен к 10 годам заключения, 5 из которых он уже отбыл.
Приговор этот произвёл на сторонников Дрейфуса тягостное впечатление - указывалось на то, что если Дрейфус виновен, то ничто вины его не смягчает, и следовательно, приговор свидетельствует о неискренности судей, которые хотели угодить военному сословию и, в то же время, смягчающими обстоятельствами примириться со своей совестью. Те дрейфусары, для которых дело Дрейфуса носило политический характер, настаивали на подаче апелляции, в то время как сам Дрейфус и его семья были заинтересованы лишь в скорейшем освобождении.
Президент Лубе по предложению министерства (Вальдека-Руссо) помиловал Дрейфуса, который помилование принял, чем возбудил против себя многих из своих сторонников, в том числе своего адвоката Лабори. Сторонники Дрейфуса хотели продолжать борьбу, настаивая на предании суду Мерсье и других лиц, но министерство Вальдека-Руссо, чтобы покончить с делом навсегда, внесло проект общей амнистии для преступлений, совершенных в связи или по поводу дела Дрейфуса; проект был принят обеими палатами (декабрь 1900).
Под амнистию сам Дрейфус, однако, не подошёл, так как его дело было рассмотрено судом; право требовать пересмотра за ним таким образом осталось (помилование этому не препятствует). После этого в деле Дрейфуса наступило временное затишье.
Окончательный пересмотр дела
В апреле 1903 г. Жорес прочитал в палате депутатов попавшее ему в руки письмо генерала Пелье к Кавеньяку, написанное 31 августа 1898 г., то есть после самоубийства Анри, в котором Пелье говорил о бесчестных обманах в деле Дрейфуса. С этого началась новая кампания.
Бриссон резко заявил о недобросовестном поведении во всей этой истории Кавеньяка, который утаил от него, премьера, это письмо Пелье, как он утаивал многое другое и в том числе свои сомнения в подлинности письма Шварцкоппена, возникшие у него, как это теперь известно, не позже 14 августа 1898 г., тогда как допрос Анри произведён только 30 августа. В 1903 г. военный министр в кабинете Комба, генерал Андре, ознакомился с делом Дрейфуса и склонился к мнению о необходимости его пересмотра.
В ноябре 1903 г . Дрейфус подал новую кассационную жалобу, и дело перешло на новое рассмотрение кассационного суда. В марте 1904 г. кассационный суд постановил произвести дополнительное следствие, и в июле 1906 г. новый процесс признал Дрейфуса полностью невиновным; все обвинения с него были сняты, и он был восстановлен в армии и награждён орденом Почётного легиона.
Альфред Дрейфус вернулся в армию, получил звание майора, но вскоре подал в отставку. В 1908 г., во время перенесения праха Э. Золя в Пантеон, был ранен выстрелами журналиста-антидрейфусара.
Значение Дела Дрейфуса
Евреи всего мира были потрясены тем, что подобное могло иметь место во Франции - родине свободы и демократии, что ненависть к евреям все еще определяла поведение значительной части французского общества. Дрейфус был полностью ассимилированным евреем, однако дело Дрейфуса показало, что ассимиляция не является защитой от антисемитизма.
Дело Дрейфуса было одним из важнейших факторов, которые привели к сионизму Т. Герцля и других, лично удостоверившихся в извращении правосудия, когда в деле замешан еврей, а также в антисемитизме не только черни, но и просвещенных классов культурного и прогрессивного народа. Дело Дрейфуса послужило катализатором поляризации политических сил во Франции.
Республиканско-радикальный лагерь превратился в решающий фактор политической жизни, и как результат этого во Франции был принят закон об отделении церкви от государства (1905).
Ссылки
Литература
Литература о деле Дрейфуса громадна; брошюра Paul Desachy, «Bibliographie de l’affaire D.» (П., 1903) перечисляет более 600 названий отдельно изданных книг и брошюр о деле Дрейфуса.
- Книга самого Дрейфуса: «Cinq années de ma vie 1894-99» (Пар., 1899; есть несколько русских переводов) представляет живой рассказ не столько о самом деле, сколько о жизни в ссылке, в которой Дрейфус подвергался мучениям и преследованиям, часто совершенно противозаконным.
- Другая его книга: «Lettres d’un innocent» (П., 1898) - его письма к жене из ссылки.
- Эмиль Золя: «La venté en marche» (П., 1901) - ряд статей о деле Дрейфуса
- Наиболее ценный фактический материал собран в стенографических отчетах о процессах Золя, Эстергази, Дрейфус в Ренне («Le procès D. devant le conseil de guerre de Rennes 1899», П., 1900, и «Index alphabétique» к нему, П., 1903), вдовы полковника Анри против Рейнаха по обвинению в оклеветании памяти её мужа («Affaire Henry - Reinach, Cours d’assises de la Seine»).
- Лучшую сводку представляет объёмистая книга J. Reinach, «Histoire de l’affaire D.». Вышли первые 4 т.: I. «Le procès de 1894», II. «Esterhazy», III. «La crise», IV. «Cavaignac et F. Faure» (П., 1901-04). Эта книга представляет из себя как бы историю Франции в конце XIX века в связи с делом Дрейфуса.