Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Глава 8
«Что может быть хуже голых мужчин?!» – в сердцах воскликнула однажды прелестная китаяночка Мулан, отправившаяся на войну под именем сводного брата Пинга и быстро понявшая все неудобства своего положения… Особенно при водных процедурах.
Анжела обожала этот диснеевский мультик, а эпизод на берегу водоема приводил ее в восторг, смешанный с экстазом. И, естественно, ей в голову не могло прийти, что наступит день, когда она уверенно ответит на этот вопрос: «Куча голых баб!»
Нет, застенчивость тут была никаким боком. Ею, как и излишним ханжеством, достойная дочь двадцать первого века сроду не страдала, хотя попытки двух знакомых по конной секции, убежденных нудисток, затащить ее на пляж к «братьям и сестрам» в Серебряном Бору были решительно отвергнуты. Анжела терпеливо объяснила, что дело тут вовсе не в ложной стыдливости – ведь микроскопический треугольный лоскутик на лобке и нашлепки на сосках можно принять за купальный костюм только при плохом зрении или с перепою. И уж тем более она не боится посягательств мужчин, распаленных видом ее девственно обнаженных прелестей… Да знает, знает, что серебряноборскую братию ими не распалишь! Просто не считает нужным избавляться от этих «остатков». Во-первых, ультрафиолет очень вреден для женских сосков, взрослым девкам знать бы надо! Во-вторых, этот песочек, чтоб ему, обладает подлой способностью забиваться в самые укромные места даже при наличии трусиков! А уж без них… А кто знает, сколько глистов и прочей гадости на этом серебряноборском пляже! Опять-таки и собачки там бегают, лапки задирают… Извините, уподобляйтесь Еве до грехопадения, на здоровье. Но без меня. Пусть трусики и впрямь микроскопические, а все же в них спокойнее.
Вроде растолковала ясно, четко, подробно… Не дошло. Вновь принялись уговаривать, божась, что песочек там чуть ли не стерильный. Тогда Анжела психанула, подробно объяснив, куда им надо пойти со своими правилами «единения с природой» и чем там заняться. Обиделись, отстали.
И вот теперь красавица-блондинка, растерянно озираясь по сторонам, впервые пожалела, что не поддалась на уговоры. Поскольку тогда она едва ли привлекла бы внимание толпы голых полячек во главе с ясновельможной княгиней Гризельдой! А также ввергла дочерей семнадцатого века в состояние, которое решительно невозможно описать одним словом, даже при всем желании. Впрочем, в двух или даже трех – тоже.
Хотя справедливости ради надо сразу указать, что сначала Анжелина нагота привлекла внимание всего одной полячки – толстой пани Катарины. Она же, побледнев и застучав зубами, испустила такой вопль, будто увидела в воде возле себя дохлую мышку. А потом, закатив глаза и схватившись… скажем деликатно, за то место, где полагается быть сердцу, завалилась набок, чуть не придавив родную дочку. Агнешка самоотверженно пыталась удержать мамулю, но добилась лишь того, что в воду шлепнулись обе. Приливная волна хлестнула на берег.
Естественно, через несколько мгновений вокруг них собралась толпа. Как всегда бывает в подобных случаях, все дамы загалдели одновременно. Одна шумная пани доказывала, что пани Катарину больно ущипнул рак. Другая с презрительным смешком ответила, что на песчаном мелководье раки не попадаются. Третья с ядовитой вежливостью тут же указала, что по-настоящему благородная пани в таких хлопских мелочах вовсе ничего не смыслит, а вот всякие случайные выскочки, которых зачем-то пустили меж вельможной шляхты… Четвертая гневно поинтересовалась, кого это имеют в виду. Пятая… Словом, если бы озадаченная и рассерженная Гризельда, выбежав из своей персональной купальни – участка берега, огражденного полотнищами, – не повысила голос, потребовав тишины, эта самая тишина установилась бы ой как не скоро!
– Так что все-таки произошло?! – строго спросила княгиня у пани Катарины, которую кое-как привели в чувство.
Бедная женщина, трясясь, как груда студня (и в прямом, и в переносном смысле), с трудом промямлила:
– Вот они… Ведьмины пятна!
И, торопливо перекрестившись, шепча посеревшими губами: «Матка Бозка, смилуйся и защити…», поочередно указала на соски и лобок Анжелы.
* * *
Добрая выпивка (а особливо еще под сытную, обильную закуску) способна творить чудеса, это известно всем.
Пан ротмистр Квятковский, как и подобало природному поляку, сначала всячески держал дистанцию меж собой и «схизматиками», оказывая – и то скрепя сердце – уважение одному лишь Хмельницкому. Как-никак хозяин, да еще бывший генеральный писарь войска реестрового. Но после того как по настоянию самозваного гетмана сперва выпили за здоровье дорогого гостя, то бишь самого Квятковского, потом – за здоровье ясновельможного пана сенатора Адама Киселя, пославшего его сюда с листом, а почти сразу же вслед за этим помянули душу безвременно усопшего короля Владислава, ротмистр почувствовал, как что-то теплое шевельнулось в душе. Уж до того трогательную речь произнес сотник Чигиринский! Прямо голос дрожал, когда перечислял достоинства покойника: такой-де был умный, великодушный, благородный, с таким подлинно христианским смирением и мужеством нес свой тяжкий крест, подвергаясь злобной хуле и нападкам беззаконников-магнатов. Отцом родным был для всех детей Речи Посполитой, не различая и не выделяя никого ни по вере, ни по языку, как и подобает мудрому справедливому родителю. И вот призвал его теперь Господь, а дети осиротели… Плачьте же, плачьте, панове! И самозванец впрямь всхлипнул, утер слезы, заблестевшие на глазах. А сподвижники его по мятежу просто возрыдали! Грубиян с подбитым глазом, который грозился «дотронуться» до особы посла, вообще затрясся, закрывая лицо ладонями…
«Ну, хамское быдло, конечно… – подумал растроганный ротмистр, с удивлением и растерянностью чувствуя, как запершило в собственном горле. – Но что-то человеческое в них еще осталось! Какая-то искорка теплится…»
Выждав приличествующее время, он напомнил самозванцу про послание ясновельможного пана сенатора: пора, мол, вскрыть и прочесть! На что тут же услышал, что к столь важному делу немыслимо приступать, покуда пышный гость, осчастлививший его скромный дом своим визитом, не утолил голод. Слава богу, никто еще не упрекал Зиновия-Богдана Хмельницкого в неучтивости и нарушении обычаев гостеприимства! Ротмистр хотел было возразить, что он уже вполне сыт и самое время приступить к делу… но обнаружил, что его кубок снова наполнен до краев. Самозваный гетман громовым голосом призвал всех присутствующих выпить за славу и процветание их любимой отчизны, раскинувшейся «от можа до можа». Ясное дело, увильнуть было немыслимо. Потом без перерыва выпили еще за родителей пана ротмистра, осчастлививших Отчизну столь славным сыном. Потом кто-то из панов полковников, сидевший рядом с послом, еле ворочая заплетающимся языком, ехидно заметил, что сын, похоже, и впрямь славный, но вот в питье с казаками ему явно не тягаться… Ну а смолчать в ответ на столь наглое высказывание было бы противно чести шляхетской!
Выхватить саблю ротмистру не дали, буквально повиснув у него на руках. Опускаться же до хлопского мордобоя было бы еще противнее для той самой чести. Поэтому кипевшему от негодования Квятковскому оставалось лишь одно: осрамить наглеца, доказав делом свое первенство! И он, гордо вскинув голову, вызвал обидчика, коим оказался полковник Матвей Гладкий, на состязание. Все тут же встрепенулись, одобрительно загалдели, затопали… Самозванец, с доброй улыбкой глядя на ротмистра, кивнул, хлопнул в ладони и велел джурам подать еще горилки.
– Да побольше, хлопцы! – уточнил он. – Бо противники достойны друг друга, ей-ей…
* * *
Князь покачал головой – не в знак отрицания, а просто, как человек, услышавший нечто совсем неожиданное, что несколько обескуражило, сбило с толку.
– Я уже неоднократно убеждался, что советы пана очень полезны, – задумчиво произнес он. – Но сейчас, признаюсь, в замешательстве! На чем основаны подобные опасения?
Ну, и что ему ответить? Сослаться на загадочное «шестое чувство»? Или на реальную историю? Можно, конечно… только в реальности-то Максим Кривонос дважды разбил отряды князя – под Староконстантиновым и под Махновкой… Нет, к Нестору Ивановичу, еще не рожденному на свет, эта Махновка не имеет ни малейшего отношения… Главное – что она на правом берегу Днепра, а не на левом, как Гуляй-Поле!..
– Дело в том, ясновельможный, – я постарался придать и своему лицу, и голосу максимальную серьезность, насколько это возможно для голого человека, сидящего в переносной походной ванне, – что на самом деле, то есть согласно реальному ходу событий… э-э-э… Кривонос переправился через Днепр. И преследовал твою княжью мосць весьма долго и упорно…
– Вот же назойливый мерзавец, пся крев! – нахмурился Вишневецкий, сохранивший внушительный вид, даже будучи в чем мать родила. Князь занимал вторую ванну, стоявшую почти впритык с тою, где нежился его первый советник. – Самое интересное, я уже голову сломал, пытаясь вспомнить его мальчишку, и не могу! Ну никак не приходит на ум, за что я мог казнить этого щенка! Может, так распорядился один из моих старост?
– Не исключено, ясновельможный, – кивнул я. – Однако же горе отца от этого меньше не становится.
– Поговорим об этом позже, – недовольно отрезал Вишневецкий. Точь-в-точь как несколько дней назад. – Так, значит, пан первый советник настаивает на своем предложении?
Ох, как не хотелось отвечать утвердительно! Ванна, пусть и тесная, казалась такой уютной, горячая вода нежила, расслабляла…
– Настаиваю, ясновельможный! – с чуть слышным вздохом сказал я.
Князь тоже вздохнул, но довольно шумно.
– Что скажут дамы – страшно даже представить! – задумчиво протянул он. – Особенно ясновельможная княгиня…
– Но ведь это для их же блага… – пожал я плечами.
– Пан надеется, что они это поймут? – как-то невесело рассмеялся Иеремия.
– Ничуть не надеюсь, ясновельможный. Но так надо!
Вишневецкий после чуть заметной паузы кивнул:
– Надо – значит, надо… Но, тысяча дьяблов, пусть хоть сам Хмельницкий гнался бы за нами со всем своим войском, а мы еще час отдохнем. Гей, слуги! – Он хлопнул в мокрые ладони, воздев их над головой. – Еще воды, да погорячее!
Откинулся полог, в палатку поспешно вбежали люди с ведрами, от которых шел пар.
«Час так час…» – подумал я, откинувшись затылком на деревянную стенку ванной, и закрыл глаза. Хорошо-то как, о боже… Как мало надо усталому человеку, чтобы чувствовать себя счастливым!
Я входил в эту палатку, готовый ко всему. Но только не к виду двух ванн с горячей водой, в одной из которых плескалось бренное тело моего господина и повелителя, будущего короля Речи Посполитой. Князь с довольной улыбкой предложил мне занять свободную емкость, не забыв уточнить, что это – великая честь, узнав о которой, паны Груховский и Качиньский позеленеют от бессильной злобы.
Надеюсь, моего замешательства он даже не заметил. Или приписал обалдению от столь высокой чести… Не объяснять же ему, что у меня в эти секунды с плеч свалился камень весом под добрый центнер!
Глава 9
– Матка Бозка! – с нескрываемым уважением и завистью произнесла княгиня Гризельда. – Поистине, это хороший урок всем нам: никогда никого не презирать! Мы считали московитов невежественными и отсталыми, а они… – судя по порозовевшим щекам княгини, она уже мысленно пользовалась всеми благами московитской цивилизации, столь красочно описанными княжной Милославской. Впрочем, если учесть, что точно так же смущенно зарделись лица у всей женской аудитории, обступившей московитку полукругом, Гризельда явно не была одинока в своих мечтах. Даже служанки, скромно толпившиеся немного поодаль, затаили дыхание, чтобы ничего не пропустить.
Если бы кто-то сказал Анжеле, что наступит день, когда ей придется читать лекции доброй сотне совершенно голых женщин, она или расхохоталась бы шутнику в лицо, или приняла его за ненормального. Особенно если бы он уточнил, что и сама лекторша будет в костюме Евы. Тем не менее это произошло. Благодаря микроскопическому купальнику, несусветно жаркому московскому маю и глупому суеверию толстой тетки Катарины… Ох, неужели Агнешка, когда родит, тоже так расплывется?! Генетика – страшная штука…
Сначала она ничего не поняла. Потом, когда до нее дошло, в чем дело, бедную блондинку обуял самый настоящий ужас. Поскольку у нее хватило ума понять, что положение очень серьезное! Средние века все-таки… Она в полном одиночестве, среди толпы религиозных фанатичек. Ну, пусть даже не фанатичек… хрен редьки не слаще!
До сего дня Анжела понятия не имела, что в минуту серьезной опасности организм человека способен творить чудеса. Причем отнюдь не только в физическом смысле… Ужас очень быстро исчез из ее светловолосой головки, вытесненный холодной, безупречной логикой – той самой, над которой всласть поиздевались в тысячах анекдотов про блондинок.
– А-а-ааа, вот вы о чем! – с доброй улыбкой протянула она, оглядев свое тело, будто увидела его впервые в жизни. – Так у нас в Москве с недавних пор принято, чтобы благородные женщины принимали солнечные ванны! Конечно, это позволено не всем, а только самым знатным, из древних родов, ведущих начало от… – Анжела, на секунду запнувшись, лихорадочно старалась вспомнить, как же звали этого чертова варяга, призванного на княжение. Не вспомнила, но выкрутилась, договорив: – От основателей державы российской! Например, из рода Милославских! – и смерила толпу обступивших ее полячек снисходительным взглядом барыни, решившей пообщаться с «подлым народом». – Лекари утверждают, что это очень полезно для женского здоровья, а особенно для кожи: она тогда становится гладкой, упругой, красивой, шелковистой, без единого прыщика, словно у ребенка…
Глаза у дочерей Речи Посполитой сразу загорелись неподдельным любопытством, и Анжела поняла, что попала в свою стихию. Только толстая пани Катарина, поднявшая тревогу, все еще не сдава– лась:
– Так что же, там дамы из знатных семейств разгуливают… в непотребном виде?! И, проше княжну, что это все-таки за следы?!
Взгляд, которым наградила ее Анжела, мог бы вогнать в краску каменную половецкую бабу. Так, наверное, могла бы посмотреть дама из высшего общества на неотесанную бедную родственницу-провинциалку, заявившуюся к ней в гости без приглашения.
– Я как раз собиралась об этом рассказать… Но у благородных польских пани, я погляжу, принято перебивать, не дослушав?..
Пани Катарина, на которую полячки уставились коллективным взглядом василиска, зарделась от стыда, замахав руками: да сохрани Матка Бозка, ни за что на свете…
* * *
Князь, повелительным взмахом руки отослав слуг с пустыми ведрами, пристально посмотрел мне в глаза:
– Я дал слово не торопить пана первого советника, не допытываться, что же за чудесные новинки он хочет внедрить. И я сдержу его. Однако у меня есть некие сомнения и опасения… Буду рад, если пан Анджей их развеет.
– Почту за честь! – тут же откликнулся я.
– Положим, мы дождемся и позора под Пилявцами, и многократного усиления Хмельницкого. Сейм, как предсказывает пан Анджей, переборет свою гордыню и призовет меня: приходи, мол, князь Иеремия-Михаил, спасай Отчизну! Разумеется, я не откажу. Но – пан первый советник особо указывал – нам надо одержать такую впечатляющую победу, продемонстрировать такую мощь, чтобы внушить Сейму самый настоящий страх. То есть это должна быть не просто победа над бунтовщиками, а разгром. Полный, абсолютный, беспощадный. Пан Анджей согласен со мной?
– Полностью согласен, ясновельможный!
– Вот тут и возникает вопрос, каким образом достичь подобного разгрома? Казаки, надо отдать им должное, дерутся с отчаянной храбростью. Конечно, – Вишневецкий снисходительно усмехнулся, – я не раз уж бивал их! И против удара моих гусар им не выстоять… Да не только им – ни одна армия мира не сдержит атаки гусарских хоругвей!
Я решил не возражать.
– Но ведь такое бывало и прежде. Почуяв, что проигрывают, они просто-напросто кинутся врассыпную, разделятся на великое множество мелких загонов, чтобы потом воссоединиться вновь. Как пролитая капля ртути! Да, мы одержим победу, но едва ли она будет равнозначна разгрому. И очень сомневаюсь, что члены Сейма придут в благоговейный трепет… – Иеремия выразительно уставился на меня, точно приглашая: ну, любезный, я жду твоего ответа!
Умен, негодяй! Бесспорно, умен… Впрочем, на глупца и я не сделал бы ставку. Ну, что ему сказать?
– Сомнения твоей княжьей мосци вполне естественны и понятны, – осторожно начал я, тщательно подбирая слова. – Тем не менее мы добьемся своего! И победа будет сокрушительной, и магнаты Речи Посполитой придут в ужас… Прошу ясновельможного еще немного подождать. Как только мы окажемся в безопасном месте, я посвящу его во все. Слово офицера! – Видя, что князь недовольно хмурится, я поспешно договорил: – Пока же могу лишь намекнуть: прославленным княжьим гусарам в грядущей победе будет отведена очень скромная роль. Их роль сыграют совсем другие войска!
– Какие, проше пана Анджея? – нетерпеливо вскинулся Иеремия.
И я решился. В конце концов, немного раньше, немного позже…
– Ясновельможный наверняка помнит, как он спрашивал меня о танках? Так вот, я создам нечто подобное. Быстрота, маневренность, огневая мощь! Против такого сочетания не устоит никто.
– Подробнее, як бога кохам! Подробнее! – чуть не подскочил в ванне князь.
– Что же, если ясновельможному угодно…
И я начал рассказ. Конечно, ограничившись лишь общей картиной, без указания деталей. Но и в таком виде он произвел просто ошеломляющее впечатление. Князь не смог (да, наверное, и не захотел) скрыть эмоций:
– Матка Бозка! Поистине, все гениальное – просто! Казалось бы, такая простая, естественная, вещь… В самом деле: на ближней дистанции не требуется ни особой точности боя, ни даже силы… Конная артиллерия! Кто бы мог подумать… Подпустить бунтарей вплотную, а затем – быстрый разворот и залп! В упор! Картечью! О-о-о, не хотел бы быть на их месте…
– И я не хотел бы…
– Однако же, проше пана, как утаить сие мероприятие от Хмельницкого да и от Сейма? Конечно, можно принять самые строгие меры секретности, карать смертью за развязывание языков… Но – выплавку столь великого множества пушек едва ли можно удержать в тайне! Купить на стороне? Тоже не выход… Что предлагает пан первый советник?
– Я уже думал об этом… Заверяю твою княжью мосць, что секретность будет соблюдена. Однако для этого совершенно необходимо соблюдение некоторых условий… – Я, многозначительно умолкнув, уставился на князя.
– Каких именно? Пусть пан говорит совершенно откровенно, ничего не скрывая!
– Первое и самое важное условие – это абсолютное доверие княжьей мосци! Увы, не сомневаюсь, что завистники и недоброжелатели постараются настроить ясновельможного князя против меня. Не брезгуя буквально ничем – ни мелкими подлостями, ни самыми гнусными и нелепыми измышлениями…
Я мысленно аплодировал сам себе: хорошо подвел дело к главному! Так, теперь еще немного благородного негодования в голосе…
– Они могут взывать к набожности ясновельможного: дескать, убежденный католик приблизил к себе какого-то схизматика! Они наверняка будут говорить всякие гадости про мою спутницу, упрекая нас в грехе. Или измыслят про нее еще какую-то гнусность. Даже… Даже допускаю, что они начнут нашептывать князю совсем уж невозможные и бесстыдные вещи! Например, что будто бы ясновельможная княгиня Гризельда одарила меня своей благосклонностью… – Я с сокрушенно-горестным видом вздохнул и пожал плечами.
Иеремия расхохотался:
– Хотел бы я взглянуть на смельчака, который рискнет сказать мне такое! Пан первый советник наверняка имеет в виду Груховского с Качиньским? У них духу не хватит! Может, мой исповедник? – новый взрыв хохота потряс его худощавое тело. – Или… этот, как его, Беджиховский?
– Не исключено, что именно Беджиховский… – скорбно вздохнул я. – Идя к ясновельможному, я видел, как он, украдкой озираясь, садился в возок пана Груховского, где уже находились паны Качиньский и Микульский… Похоже, речь идет о самом настоящем заговоре!..
У входа в палатку вдруг раздался шум, послышались испуганные голоса стражников: «На бога, не можно! Ясновельможный принимает ванну!», перекрытые могучим ревом пана Дышкевича: «Прочь с дороги!», затем полог палатки откинулся… и нашим взорам предстал разъяренный начальник личной княжеской охраны. В могучих ручищах пана Дышкевича что-то жалобно извивалось и трепыхалось. При более тщательном рассмотрении это «что-то» оказалось тем самым паном Беджиховским.
Швырнув его к своим ногам, Дышкевич проревел:
– Проше твою княжью мосць… Вот он, паскудник, лайдак! Подглядывал, пся крев, за ясновельможной княгиней!!!
Он успел обнажить клинок примерно до половины, после чего рухнул, закатив глаза и издав короткий хриплый стон.
Лошади недовольно фыркали, дергались, но - слава богу! - пока не убегали.
Анжела, по-прежнему лежа на спине, истерично рыдала, даже не пытаясь одернуть задранное до пупка платье. Мне пришлось сделать это самому. При этом я машинально подметил, что ножки у нее просто великолепные, а интимная стрижка… э-э-э… более чем фривольная. Девочка явно не страдала от излишней скромности и наверняка собиралась оттянуться в Хургаде так, чтобы чертям тошно стало… Впрочем, меня это никаким боком не касается, я ей не муж и не брат, чтобы читать мораль.
Попутно подумал - не прекратить ли истерику пощечиной. Но решил, что пока не стоит.
Осторожно, медленно ступая, я приблизился к татарским лошадям, улыбаясь и говоря им самые добрые и ласковые слова, какие только приходили на ум. Естественно, по-татарски, уповая, что язык за прошедшие три с половиной века все же не слишком изменился и что четвероногие друзья человека снисходительно отнесутся к моему чудовищному акценту…
Да, черт возьми, мне стало ясно, в какой эпохе мы оказались! Обрывки фраз крымчаков, где мелькали имена Тугай-бея и Хмельницкого, а также упоминания о Корсуньской битве, богатой добыче, взятой в лагере Потоцкого, и «ясыре», набранном после боя, не оставляли сомнений.
Ну если уж совсем откровенно, какие-то сомнения все-таки были. Как говорится, утопающий хватается за соломинку… Но они очень быстро улетучились. После того, как мне удалось подманить одну лошадку, опутать ей ноги арканом, снятым с передней луки седла, а потом неторопливо и основательно исследовать это самое седло. Точнее - содержимое всего, что было к нему приторочено. А также обнаружить тонкие ломтики конины под горячим потником - походное блюдо степняков, о котором раньше приходилось только читать.
Две другие лошади все-таки удрали, и гоняться за ними было бессмысленно. Даже верхом. Увы, я не настолько хороший наездник, да и ловить добычу арканом не умею. Не обучен, извините.
А если бы даже был настоящим табунщиком, как мой дед Силантий, кубанский казак, - и то не стал бы. Слишком сильно ударила по мозгам открывшаяся истина…
Волею то ли злой судьбы, то ли какой-то неведомой мне сволочи, я перенесся… в 1648 год. В компании с глупой, беспомощной и чертовски хорошенькой блондинкой. И хоть убейте, не знаю, что теперь со всем этим делать.
Да уж, обстановка точно изменилась… Ничего не скажешь!
…Истерика закончилась гораздо скорее, чем я ожидал. Анжела, поднявшись, торопливо порылась в сумочке, извлекла косметичку и начала приводить себя в порядок (после бурных рыданий макияж потек и размазался, образовав на лице картинку из какого-нибудь «ужастика»). Руки ее дрожали, с губ то и дело срывалось: «Скоты! Грязные твари!» - пару раз всхлипнула, но в целом держалась очень даже неплохо. Я тем временем осмотрел второго крымчака, убедился, что он тоже мертв (голова от удара мотнулась вбок с такой силой, что сломалась шея), и подступил к третьему. Он-то оставался жив… Впрочем, ненадолго. Сплавить бы ненужную свидетельницу куда-нибудь, хоть на несколько минут…
Крепко связав татарину руки и ноги, я привел его в чувство и занялся допросом. Крымчак сначала упорствовал, бешено вращал глазами, ругал меня и «светловолосую сучку» и грозил страшной местью. Пришлось все-таки приказать Анжеле, чтобы зашла подальше в траву и не подсматривала. А также заткнула уши… Нет, если не хочет, может и не затыкать, и даже подсматривать, но тогда я не отвечаю за ее плохие сны с кошмарами.
Надо отдать должное девочке - послушно удалилась, прервав наведение красоты. Видимо, решила, что этим можно с успехом заняться и в сторонке. Попутно горько оплакала порванные трусики и помянула недобрым словом «озабоченных кобелей, которые могут думать только об одном». Что ей делать теперь?! Запасных-то в сумочке нет, и зашить нечем, и платье измято-перепачкано, и никакой смены одежды, все в багаже осталось…
Еще раз удивившись странным особенностям женской логики (тоже мне, нашла трагедию - ходить без трусов и в испачканном платье, в нашем-то положении!), я заткнул татарину рот плотным пучком травы, чтобы его вопли не разносились по всей округе. После чего приступил к делу. Когда через пять минут я вытащил изгрызенный слюнявый пучок, пленный был куда смиреннее. И, кое-как придя в себя, с ужасом косясь ошалевшими глазами, быстро выложил всю необходимую информацию.
Я, выслушав, кивнул с ободряющей улыбкой. Потом торопливо оглянулся - не видит ли нас Анжела? - и молниеносным движением воткнул кончики пальцев в его сонные артерии, вторично лишая крымчака чувств. Только на этот раз - навсегда. Поднялся, окликнул блондиночку.
Положение наше было - злейшему врагу не пожелаешь…
Нет, она точно идиотка! - снова простонала Анжела, уткнувшись потным раскрасневшимся лицом мне в плечо.
Я молчал, настойчиво пытаясь найти ответ на вопрос, как мне теперь самого себя называть: беспринципным мерзавцем, воспользовавшимся женской растерянностью и беспомощностью, счастливчиком или тем самым «озабоченным кобелем, который только об одном и может думать». Палящему солнцу, льющему жар на наши разгоряченные голые тела, эта проблема была глубоко безразлична. Шумно стрекочущим в траве кузнечикам, трем свеженьким крымско-татарским покойникам и стреноженной лошади, которую я на всякий случай заставил лечь, привязав поводья к рукоятке сабли, глубоко вогнанной в землю, - тоже. Особенно лошади. Ее, судя по недовольной морде и такому же фырканью, гораздо больше занимал вопрос: долго ли еще валяться в неудобной позе.
…Когда Анжела вернулась, к моему великому облегчению, обошлось не только без истерики, но и без обморока. Только ее приведенное в порядок лицо на какое-то мгновение побелело, а в глазах мелькнул панический испуг. Но тут же исчез.
Ты и его тоже… - Она не договорила, осеклась, устремив на меня вопросительный взгляд.
Да. Так было надо. Мы не можем сейчас тащить с собой пленного.
Значит, ты… киллер? - Она выговорила это слово с явным трудом, но более-менее спокойно.
Нет. Я вполне законопослушный гражданин.
Понятно… - Ее растерянные глаза заставляли серьезно усомниться в том, понятно ли ей хоть что-то на самом деле. - Но тебе… приходилось убивать?
Лгать было не только бессмысленно, но еще и глупо.
Приходилось. Много раз.
Выходит, ты мент? - продолжала допытываться Анжела.
Нет, офицер спецназа. И больше не надо вопросов, ладно?
Ладно… - вздохнула блондинка, подходя вплотную. А потом вдруг прижалась всем телом, уткнулась лицом мне в грудь, всхлипнув. - Спасибо тебе! Если бы не ты… Нет, не подумай, я не какая-нибудь истеричка и не ханжа, мужики были, конечно… Но не так же, и не втроем сразу! Тьфу, прямо тошнит, как вспомню… А вонища-то!.. Вот сволочи…
Не надо об этом. Все обошлось. - Я ободряюще погладил ее по плечу.
Ты молодец! А драться умеешь - вообще что-то с чем-то! - быстро тараторила Анжела. - Ой, я так завидую твоей жене! Вот уж действительно - как за каменной стеной, счастливица…
У меня больше нет жены. Она меня бросила! - растерявшись, неожиданно для себя самого выпалил я, осторожно пытаясь отодвинуть ее.
Анжела, изумленно охнув, вскинула голову, уставившись прямо в глаза. И я вдруг почувствовал, как теплая волна прошла по всему телу…
Не может быть!
Еще как может! - усмехнулся я, с тревогой и смущением ощущая нарастающий жар в сердце, голове и паху. - Не далее как вчера утром.
Красавица блондинка, медленно покачав головой, вздохнула:
Боже, какая она идиотка! Бросить такого мужчину!
И, закинув руки мне на шею, впилась мягкими коралловыми губками в мой рот…
Черт возьми, я все-таки мужик! Далеко не старый, крепкий, здоровый, со всеми соответствующими потребностями… Так стоит ли удивляться, что после очень недолгих колебаний ответил на ее страстный поцелуй еще более страстно? И что дальше все пошло по самому простому и естественному пути?
Честно говоря, сам удивляюсь, как в эту минуту здравый смысл все же пробился сквозь могучую приливную волну «основного инстинкта». Хватило ума сначала уложить лошадь в высокую траву, чтобы не «светилась» на всю округу. А уж потом укладывать изнывающую от страсти обнаженную блондиночку… Точнее, не совсем обнаженную - босоножки на ней все-таки остались.
Еще вчера заезженный литературный штамп, описывающий, как восхищенная героиня тут же, не отходя от кассы… то есть прямо на поле боя, устланном трупами, отдается герою-спасителю, творя с ним на пару чудеса интимного высшего пилотажа, заставил бы меня снисходительно улыбнуться. Потому что мне-то хорошо было известно: после НАСТОЯЩЕГО боя, даже скоротечного, подобное желание возникнет разве что у сексуального маньяка. В их число я, слава богу, пока еще не вхожу.
А вот сегодня это случилось… И знаете, хоть обошлось без «высшего пилотажа», мне понравилось! Да еще как!
Про Анжелу и говорить нечего - можно сымитировать и стоны, и крики, и подергивание всем телом, но кое-какие показатели оргазма точно не подделаешь. Сексапильная блондиночка действительно оттянулась на все сто. Без всякой Хургады и тамошних смуглых мачо…
Несмотря на возросшую роль интернета, книги не теряют популярности. Knigov.ru совместил достижения IT-индустрии и привычный процесс чтения книг. Теперь знакомиться с произведениями любимых авторов намного удобней. У нас читают онлайн и без регистрации. Книгу легко найти по названию, автору или ключевому слову. Читать можно с любого электронного устройства - достаточно самого слабого подключения к интернету.
Почему читать книги онлайн - это удобно?
- Вы экономите деньги на покупке печатных книг. Наши онлайн-книги бесплатны.
- Наши интернет-книги удобно читать: в компьютере, планшете или электронной книге настраивается размер шрифта и яркость дисплея, можно делать закладки.
- Чтобы читать онлайн-книгу не нужно её скачивать. Достаточно открыть произведение и начать чтение.
- В нашей онлайн-библиотеке тысячи книг - все их можно читать с одного устройства. Больше не нужно носить в сумке тяжёлые тома или искать место для очередной книжной полки в доме.
- Отдавая предпочтение онлайн-книгам, вы способствуете сохранению экологии, ведь на изготовление традиционных книг уходит много бумаги и ресурсов.
Московит Борис Давыдов
(Пока оценок нет)
Название: Московит
Автор: Борис Давыдов
Год: 2016
Жанр: Боевая фантастика, Историческая фантастика, Исторические приключения, Попаданцы
О книге «Московит» Борис Давыдов
В наше время тема о попаданцах очень популярная и не новая. Куда только авторы не забрасывают своих героев, с какими только испытаниями им приходится сталкиваться, чтобы выжить в самых непредсказуемых условиях. Авторы вкладывают в свои произведения всю свою бурную фантазию, чтобы сюжет получился оригинальным и интересным. Но чтобы создать хорошую книгу, нужно не только воображение, но и творческий дар. Мы предлагаем вам читать книгу «Московит», которую написал Борис Давыдов. Этот роман сможет вас удивить своей оригинальностью и миром, в котором оказались герои. В этом романе вы не увидите сказочных персонажей, магических способностей и вечной борьбы добра со злом. Зато вы сможете побывать в далеком прошлом и станете участниками событий в Украине в 1648 году.
Известный писатель фантаст Борис Давыдов не так давно начал свой творческий путь, но благодаря своему литературному таланту и стремлению создать что-то уникальное, создал увлекательные произведения, которые получили одобрительные отзывы читателей.
Главный герой романа «Московит» — бывший военный Андрей Русаков. После расставания со своей женой он не стал заливать свое горе спиртным, а решил сменить обстановку и отправился на отдых в Египет. Но он даже не мог себе представить, что перемена обстановки будет кардинальной. Все началось с самолета, в котором он летел. В самолете он познакомился с видной блондинкой Анжелой, которая всячески пыталась завязать с ним разговор, но это не увенчалось особым успехом. Андрей не был приятным собеседником, поэтому девушка отстала от него, и он смог спокойно отдохнуть. Но Андрей даже не мог представить, что, проснувшись, окажется в неизвестном месте, да еще в компании блондинки. Что же с ним произошло? Вы можете читать в книге «Московит».
Андрей был не готов к подобным переменам, а, тем более, утешать ранимую спутницу, но у него нет выхода и только он сможет разобраться во всем. Герои еще не успели прийти в себя после шока, как на них напали азиатского происхождения вооруженные всадники. Андрею пришлось вспомнить все свои военные навыки, чтобы спасти девушку и отстоять свою жизнь. По внешней обстановке он понял, что они попали в далекое прошлое, а точнее на Украину 1648 года. В это время там была жестокая война между казаками и поляками. Но какое он имеет к ним отношение? С какой целью он попал в прошлое? Что ждет дальше наших героев? Вы можете читать в книге «Московит».
Борис Давыдов в своем произведении смог не только описать исторические события того времени, удивительные приключения героев, жестокие сражения, но и добавил в сюжет романтическую линию, что придает произведению особенный шарм. Роман написан простым языком, поэтому читать его очень легко и интересно. Автор очень хорошо и реально описал своих героев, поэтому им сочувствуешь и переживаешь за них. С этой книгой вы сможете хорошо провести свое свободное время и отдохнуть от реальности.
Борис Давыдов
Московит
© Давыдов Б., 2016
© ООО «Издательство «Э», 2016
Все началось самым обычным, банальным до пошлости образом. «Возвращается муж домой, а там…» Нет, не спешите сочувственно пожимать плечами или ехидно усмехаться. Супружеское ложе я застал вовсе не оскверненным, а девственно непорочным. То есть опустевшим. Точно такой же зияющей пустотой встретил меня стенной шкаф. Судя по тщательности, с какой выпотрошила его дорогая женушка, ее поступок был отнюдь не внезапным, а заранее продуманным. Да и содержание записки, положенной на самом виду, сомнений в том не оставляло.
Вообще-то я сам собирался по приезде сказать ей: «Слушай, стоит ли дальше тянуть резину? Раз никак не складывается, может, разбежимся в разные стороны? По-хорошему, напрасно друг друга не мучая…» Интересно, чувствовала ли она это, догадывалась ли? Женщины иной раз способны на такую прозорливость, какая нам, мужчинам, и не снилась… Или она сама давно решила уйти и лишь ждала удобного момента?..
В любом случае одно дело, если инициатором разрыва являешься ты. И совсем другое – когда бросают тебя…
Девять из десяти мужиков на моем месте сначала прибегли бы к неисчерпаемым богатствам «великого и могучего», потом вспомнили бы поговорку «Все бабы – стервы!». Ну а затем два проверенных пути: или в запой, или по тем самым бабам… Я же вместо этого набрал знакомый номер. Сашка откликнулся почти сразу, будто ждал звонка.
– Командир? Рад слышать!
– Взаимно. Есть что-то горящее? Хочу улететь как можно скорее. В идеале – сегодня же.
– Один? – после чуть заметной паузы уточнил мой бывший подчиненный, ставший несколько лет назад директором маленького, но вполне успешного турагентства.
– Понятно… Загранпаспорт все тот же, не менял?
– Нет, не менял.
– А куда хочешь?
Сашка не стал задавать лишних вопросов: мол, да как же так, а не обидится ли дорогая половина, что едешь без нее, а все ли у вас в порядке… Впрочем, ничего другого я и не ожидал. Мои ребята всегда четко знали, о чем со мной можно говорить, а о чем не следует.
– Куда угодно, лишь бы не требовалась виза… Может, в Египет? Погреться на солнышке – самое то!
Если учесть, что конец весны выдался адски жарким, прозвучало это просто нелепо. Точнее – глупо. Но Сашка воспринял мои слова без малейшей иронии.
– Пожелание клиента – закон! Сейчас посмотрим… – Я слышал, как его пальцы проворно забегали по клавишам. – А что предпочитаешь – Шарм или Хургаду?
– Мне без разницы.
– Звездочек сколько?
– Тоже без разницы.
– А на сколько дней?
– Все равно. Есть на неделю – давай. На две недели – тоже не откажусь.
– «Эйч Би» или «Олл»?
– Все равно!
– Золото, а не клиент! – хмыкнул Сашка. – Мечта любого жулика. Так, минутку терпения… Вот, слушай: горящая в Хургаду, отель…
Он долго бубнил что-то в трубку, перечисляя название отеля, его звездность, местоположение, время вылета из Домодедова и прилета туда же… Мне снова хотелось сказать: «Все равно!» – но сдержался. Сашка сейчас выполнял свою работу, стараясь сделать ее аккуратно и добросовестно, так зачем обижать человека?
Закончив разговор, я освободил от вещей дорожную сумку, с которой приехал, и принялся укладывать ее заново. Оставаться в опустевшей квартире совершенно не хотелось, искать утешения старыми, как мир, способами – тоже. Лучше всего сменить обстановку. Деньги есть, свободного времени – хоть отбавляй…
В общем, незадолго до полуночи, пройдя все формальности, я уже сидел в кресле 757-го «Боинга». Желая только одного: чтобы он поскорее оторвался от земли. Потому что, хоть и нарастил на сердце толстую, непробиваемую корку, все-таки было больно…
Ну почему? Чего ей не хватало?
«Ты беспредельный, жуткий эгоист! Не человек, а механизм какой-то! Тебе нет дела до того, что чувствуют другие люди, до их проблем и переживаний…»
Тут она загнула, конечно. Впрочем, если бы я позволял себе часто задумываться над тем, что чувствуют другие, и входить в их положение, давно уже гнил бы в земле. Боюсь, женщинам этого не понять… Да и многим мужчинам – тоже.
Сидевшая рядом красивая длинноногая блондинка в коротком белом платье, – судя по поведению и глазам, та самая героиня бесчисленных анекдотов, – пару раз украдкой смерила меня откровенно оценивающим взглядом, затем попыталась завязать разговор… Мол, куда летите, неужели тоже в Хургаду? (Кстати, интересно, если бы я ответил, что выхожу на полпути, какой была бы ее реакция?) Ах, какое совпадение, и она туда же! Еду с супругой? Ах, один?! И как только супруга не боится оставлять без присмотра столь видного кавалера, да еще в Египте, там же, говорят, такие знойные ночи, так способствуют пробуждению чувственности… А в какой отель я еду? Кстати, ее зовут Анжелой, а меня как?.. Андреем? Ах, какое замечательное, мужественное имя! В честь Андрея Первозванного, верно?..